Autor: Selena

Я и вокруг (ещё удивления“)

Поторопилась радоваться, что пубертат протекает в легкой форме.

При всей открытости, мы – не вписываемся. Мы даже в спутники сообществам едва годимся: слишком тяжелы на подъем, инертны. Относительно, конечно.

Из Малого зала доносятся вопли: группа Наташи Бондарь/Юлии Горр (и Аня среди…) „ищет свой голос“ (в крике его найти легче – оказывается, мы часто говорим не своим…).  Алек – в соседней библиотеке, в наушниках за компьютером. Пришел посмотреть, выдержал минут 15. Ну, по крайней мере, распробовал…

Игорев курс граффити/стрит-арта/партизанинга у обоих вызвал… сопротивление. Алек на полпути к мастерской Юлии заявил категорически и без дальнейших объяснений: „Я этого делать не буду“, – развернулся и удалился. Аня всю дорогу недоумевала и возмущалась: „Это вандализм!“ – все же вовлеклась и наспреила пару своих значков. А мне – кажется важным, чтоб они научились говорить:“Я!“, перед тем как привыкнут подчиняться „правилам общежития“. (И Игорь о том же.) А они – не хотят. Не то что не решаются, но именно вполне осознанно НЕ ХОТЯТ. (Аня все же делает, но почему? в силу конформности подчиняется давлению или течению!) И вот я впадаю в сомнения. В самом ли деле тут (этакий обывательский) страх высказывания: что кому-то не понравится и накажут? А вдруг – папин аристократизм и интеллектуализм сказывается?.. Кто-то к концу впадает, как в ересь, в безымянность и молчание (как забыть Безродного…), а они с этого – начинают, воспитанные в духе…

И все равно я буду их подвигать, дергать и т.п. Хочу видеть их среди других и друзей, интересующимися и интересными. Какой бы стейтмент (по отношению к социальным самопроявлениям) у них в голове ни сложился, хочу, чтоб были расположены общаться – взаимно расположены…

Флирт (шарики прокалывать, девочек пугать) дело милое, но маловатое…

И вот – я пишу посты о том и сем, а Алек и Аня вычитывают…

 

 

 

Юнг о войне и демонах

Послевоенные психические проблемы Германии: интервью Юнга 1945 года.

Для примитивного человека мир полон демонов и таинственных сил, которых он боится; для него вся природа одушевлена этими силами, которые на самом деле не что иное, как его собственные внутренние силы, спроецированные во внешний мир. /…/ Немцы проявляют особенную слабость перед лицом этих демонов вследствие своей невероятной внушаемости. Это обнаруживается в их любви к подчинению, в их безвольной покорности приказам, которые являются только иной формой внушения. /…/ комплекс неполноценности, который они пытаются компенсировать манией величия /…/ Это типично юношеская психология, которая проявляется не только в чрезвычайном распространении гомосексуальности, но и в отсутствии образа anima в немецкой литературе (великое исключение составляет Гёте). Это обнаруживается также в немецкой сентиментальности и «Gemütlichkeit» [Уют, приятность], которые в действительности суть не что иное, как жестокосердие, бесчувственность и бездушие. /…/ демонов привлекают по преимуществу массы /…/ демоны будут искать новую жертву. И это будет нетрудно. Всякий человек, который утрачивает свою тень, всякая нация, которая уверует в свою непогрешимость, станет добычей.

Метафора пьянит и покоряет. Но тут вот какой парадокс: всякий, кто хочет быть трезвым и критичным, просто должен отделиться-отдалиться и с порядочной дистанции задать себе пару вопросов. При всей любви к Юнгу и даже как раз из любви к Юнгу… А именно: не поддаюсь ли я демоническому соблазну общих схем? или еще хуже, демону проекции?

Сам Юнг – не поддался? Он немецкоязычный, но не немец, он себя понимал как швейцарца.

Мы ограждены от этой внушаемости своей малочисленностью. Если бы население Швейцарии составляло восемьдесят миллионов, то с нами могло бы произойти то же самое, поскольку демонов привлекают по преимуществу массы./…/ Нас, швейцарцев, ограждают от этих опасностей наш федерализм и наш индивидуализм. У нас невозможна такая массовая аккумуляция, как в Германии /…/

Значит, выкладки Юнга о подверженности немцев и русских „демонам“ – ерунда?

Просится отступление – не от, зато в: в тему. (Отступление от правил грамматики, зато в тему.)

Давным-давно смотрели в киноклубе ЛГУ „Небывальщину“ Сергея Овчарова. („Нескладуху“ вроде тоже смотрели.) Удивила публика: первый же выступавший озвучил резкое отторжение, в смысле „не замай“. А мы тогда были по-студенчески серьезны, с ходу ввязывались в споры, грудью на амбразуру. Успешно: слова о „способности нации к самоиронии“ спор загасили. Но все та же неискоренимая серьезность заставила додумывать мысль. ПомнИлось: может быть, глобальная критика возможна ТОЛЬКО в форме самоиронии. То есть русские о русских – о да! а русские о немцах – ни-ни! Позже все та же неистребимая серьезность протолкнула в мыслях еще на шажок. (Ну не могу я правильно думать, каждый раз это страшное усилие и труд.) Поводом были „Прогулки с Пушкиным“ Синявского, конкретно – формула „Нет истины, где нет любви“; семя упало на добрую землю, взошло и дало плод. (Прорастало медленно: в воздухе витало еще и что-то о вненаходимости, из Бахтина.) В конце концов получилось нечто вроде: право на горькие истины о „наших“ есть только у „нас“; право – и одновременно обязанность, потому что рост над собой – обязанность…

Пусть я тугодум, зато сейчас мне ясно, что движет людьми в спорах на национальную тему. Что выводит из себя, отчего соскакивают с резьбы и т.д.

Если теперь вернуться к нашему барану, к статье Юнга: он, может, и не вполне прав, но русский блогер, републикующий перевод статьи ради цитаты о русских в конце, сообщает идеям Юнга истинность. Имхо, понятно.

спасение заключается только в мирной работе по воспитанию личности.

По крайней мере это бесспорно…

Летучий голландец из Питера в Humboldt Carre

На прошлой неделе – организованная Вяч. Заренковым выставка питерских художников.

В его проектах они ездят в симпатичные места: Кипр и Болгария, Сербия и Чехия, Греция и Италия, Швейцария. Нойшвайнштайн и Бамберг, Дрезден и Мюнхен, Ротенбург-об-ден-Таубер (губа-не-дура;)…

Выставляются так же стремительно, как и рисуют. В 17 ч 6.05.2015 начали произносить вступительные речи,

MitkiBerlin060515

а уже около 19 ч я, сестренка, лихорадочно искала человека с камерой: заснять, как братушка Виктор Тихомиров снимает холсты, готовя картины к путешествию домой.

VT06052015

9 мая 2015 в Берлине

Странно, как по-разному мы воспринимаем. Смотрела альбомы фб-друзей с комментариями про то, что „они победили“, про агрессию и малоприятные лица.

Из моего угла (из палатки „Обелиска“, где мы рисовали именные дощечки) все выглядело не так. Агрессии – не бросилось в глаза; а видела – развеселые пляски под украинскую песню, видела две группы, поющие по-украински, одна по листочкам – вокруг было пусто, другая распевала на память – вокруг стояло порядочно народа. Группа байкеров разглядывала нас издали, я подошла сама, держались сдержанно; показались оробевшими.

В палатке нашей толпились и дети, и взрослые, долго сидели молодые люди из нескольких разных стран, похоже, у нас они и познакомились, хохотали, нарисовали по нескольку табличек. Француз, русская, американец, казах, русский из Колумбии… смешные диалоги:
– Haben Sie Feuerzeug?
– Я – нет… Ой! Sprechen Sie Deutsch?
– Конечно!
Каждый в свою табличку душу вкладывал.

Так что в итоге меня посетило странное чувство, к-е человек моего поколения чаще переживает на оппозиционных митингах и рок-тусовках. Типа „мы – вместе“. Вот идут голоплечие сильно татуированные молодые люди, а навстречу седая пара. Идет бессмертный полк, командирша кричит зычным голосом, наша учительница, между прочим;  „Так Вы у нас командир полка?“ – „Она у нас командир дивизии!“ Другой наш, кстати, тоже обещал быть: „Мы будем кричать всех громче!“ Что кричать? слова не надо понимать буквально, хоть, конечно, и не все равно что выплескивается: некоторые лозунги подходят под состояние – и кажутся правильными, их и выкрикивают… Танцы под фронтовые песни, подвыпивший тип в тельняшке путается под ногами у пляшущих, все смеются. Флаг на удочке, очередь за георгиевскими ленточками: человек тридцать. Серьезные и веселые, толстые и худые, старые и мелкие, свои… господи, сейчас скажу „наши“… У меня оно мерцало, это ощущение, но было же, тоже прицепила георгиевскую ленточку, это я-то, с моей нелюбовью к любой символике! Горжусь тем, что дети были там же, обслуживали рисующих, тоже бегали с ленточками, уходить не хотели, и папа наш там же, команда, свои. В общем, рассыропилась, пропиталась радостью, сочилась нежностью, и сейчас помню настрой.

Боковым зрением – что спускалось в подвалы, впитывалось подсознанием:

  • парочка глупых лозунгов на палках – насчет Путина, к-й хорош и для России, и для Украины, плакатик носила пара немцев из какой-то левой партии.
  • Еще было требование американцам идти домой, тоже от немцев, усердствовавших по случаю праздника. Американская тема у нас в палатке вдруг усилилась. Подошел человечек из Йены, пиарил издание свободных журналистов, пересказывал статью о том, что Америка намеревалась поддержать слабейшего в войне, знали бы, что победит Россия, поддержали бы Германию. Подошла дама-немка, интеллигентная и ученая по первому впечатлению, по второму безумная, миссионерша, одержимая задачей разоблачить черные силы, мешающие дружбе Германии и России, витал призрак Америки, дама уверяла, что обелиск – масонский символ, один из любимейших в Америке… И т.д.

Surreales Museum für industrielle Objekte

У них выше скорость восприятия. (Реакция, напротив, на нуле. Уточнение: реакция на нас:) Мы им наверняка кажемся этакими черепахами, с речью, как при замедленной перемотке. Трудно зацепить их внимание, оно кружит спутником вокруг объектов, летающих со сравнимой скоростью: компьютерные игры, ютьюбовские видеоблоги, фэнтэзи-экшн… Благословен взрослый, оставшийся в поле их внимания хотя бы полчаса.

Владу из DesignPanoptikum удалось. Влад быстрый. Настолько, что умудряется быть в нескольких местах одновременно. Ведет экскурсию у трех групп враз. Одним рассказывает о своем „сюрреальном музее“ по-немецки, другим по-английски. Нам предложил по-русски. Наверно, услышал, как обменялись парой русских слов в соседнем зале.

Наши фавориты: 1. мой – наверное, этот (трудно выбрать), 2. Алого, 3. Антона (он отгадал, что это! Аленький тоже отгадывал; папино наследство в голове помогало)

Фоток из музея в нете – не сосчитать. Но тут случай, когда виртуальной экскурсией не обойдешься. Потому что главное – рассказы Влада. Одни перечисления „нормальных неправильных идей“-интерпретаций чего стоят. На скрижали их. И истории (из истории) хочется помнить, проверять и  освежать в памяти. Но и это не все; Влад еще и философствует – так, что самоуверенные несовершеннолетние слушают.

Смысл визита туда – набрести на СВОЮ подпись к экспонату. Может, тоже будет кандидатом в скрижали…

Tegeler Fließ: ностальгия по жизни

И. говорил о ностальгии по юности, и я попробовала вспомнить, когда такое возникает: тоска и оглядка, желание вернуться и невозможность, щемящая нехватка.

Например, Тегельский ручей. Там было в последний раз.

TegelerFliess2

NS

7

Всего-то деревянные мостки. Выпадаешь из действительности, идешь настороженно и завороженно. Синее зеркало воды под ласковым солнцем, в воде непонятно сухая ломкая трава, тонкие соломенные стебельки вымахали выше человеческого роста, стоят стеной, недвижно. Вдруг перепады в темноту, глубокие тени, рваные клочки черных кочек в болоте. Бредем над стоячей водой, через заболоченную местность (какой же это ручей?..), мостки неожиданно бесконечные, поворачивают направо и налево, конца-краю не видно… Не по себе, обнаруживаешь себя наедине с чем-то прекрасным, но и жутковатым.

Такое – наедине с непонятным и небезопасным – было и в Саксонской Швейцарии. В день, когда собрались наверх, вдруг поднялся сильный ветер, будто не пускал к скалам, отталкивал, и всего сильнее – у подножия скал, там, где три года назад М. остался (болели ноги, страх высоты?). Пока ждал нас, наверное, переживал одиночество; что чувствовал себя одиноким, открылось потом; я так и не представила его тоски, и сейчас не представить, не понять, что мешает поговорить, объясниться; может, уже тогда задумался об уходе. Тогда он ощутил пропасть между нами – годы спустя на том же месте из этой пропасти на меня дохнУло холодом – так, что ли?.. Получаю знаки и не умею их толковать…

Так и идешь по жизни. То втянут в семейные заботы-работу, поглощенный молохом, со стиснутыми зубами, то вдруг выставлен один на один перед чем-то огромным и непонятным – тревожно на краю,  но хотя бы себя чувствуешь. И всегда – потерян для домашнего тепла, для очага.

Годы преследовало видение: летний закат, теплая желтизна стены, и не по себе – отчего? Год назад дошло: оттого, наверное, что людей нет, улица пуста. Обманывающее тепло.

В тот раз, когда поняла, что за ощущениями, удалось отползти от края. „Нет, не хватает – значит, должно быть“ – вот такая выстроилась абсурдная логика! Из ничего родилось тепло, связало с близкими, ожила, вернулась, спаслась.

Но как такое повторишь. Инсайт неповторим, он ведь и вправду не логикой держится.