Школа, будущее, мечты, Эвридика и… Оxxxymiron
Пришли дети после каникул в школу, а им — хоп! — проектную работу! „Школа будущего“. Младшие ещё не умеют видеть в перспективе — строят свои карточные домики из обрывков будней: пусть ученикам можно будет ездить в лифте! пусть разрешат косметику и маникюр! и чтоб спать после обеда! и энергетики пить! и еда пусть бесплатная, причём на выбор… Старшие думают глобально: об учителях-наставниках, о праве на домашнее обучение…
Намечтались? А теперь — лбом об асфальт! школы будущего — не будет (как и будущего тоже?..). Не будет свободы и выбора. Охолоните, глупые, повзрослейте. Перестаньте мечтать.
Нет, о планах „школы будущего“ — как-нибудь в другой раз; сегодня — попытка „отзыва“.
Почему-то в последнее время всё фильм один вспоминается, What Dreams May Come. Он оскароносный — благодаря визуальным эффектам; звёздный: там Робин Уильямс, Макс фон Сюдов, Вернер Херцог. Но у меня к нему особая ниточка связи. Мне Ward (режиссёр) показал, что такое ад; поверила сразу.
Ад? одиночество на руинах собственного дома (в мерзости запустения, среди пауков и тараканов, в темноте и холоде), сидишь бездвижно, окаменев в безысходной тоске: случился миг катастрофы, и… „остановился“ (именно он, а не какое-то там прекрасное мгновение). Застыл — видимо, навеки, крутишь в голове всё ту же мысль: твой мир рухнул и ничего уж не поправить, ничто не изменится, никогда. Картинка яркая и убедительная, и вот вслед за той, из фильма, замираешь, погружаешься всё глубже в отчаяние, без просвета и надежды…
Но иногда — случается чудо: с ужасом опознав (господи, да, так…), сопротивляешься: нет!!! И выныриваешь из ада. Но как какое удаётся, непонятно. Ведь от жизни ад отделяет пропасть, при этом так легко туда сверзиться, всего четыре шага, как до смерти… ад страшно близок, но ведь не вышагнуть, не пройти в обратном направлении.
Крис-Вильямс в фильме должен спасти Энни дважды. Сначала из дома скорби (после первой утраты). Крис вырывает жену из психушки, предложив развод („Моё присутствие тут не помогает тебе, а меня — убивает“) — действенный шаг. Если вдуматься, это сюжет Орфея; Крис здесь — успешный Орфей: готов уйти не оглядываясь — вот и выводит Эвридику из аида.
Однако настоящий ад ей только ещё предстоит; и когда он наступает (обступает её, заключает в тюрьму тоски), ясно, что повторения не будет. Удавшийся опыт спасения не был репетицией, обещающей новый триумф. И Крис это понимает. И даже готов признать свою тогдашнюю победу — поражением: „Не сдаваться, быть сильным? это трусость, убежище… чтоб самому спастись от страданий, рвёшь связь с любимыми. Пиррова победа…“
И вот в этот раз Орфей решает… вернуться в ад, остаться в аду. Новый выбор — не бросать Эвридику, быть с ней, чтобы разделить её чувства. Без каких-либо иллюзий, без надежд. Оставаться рядом, пока сам не замёрзнет, не забудет — её, себя, весь мир. Самоубийственное намерение… с неожиданным исходом. Теперь она, Эвридика, опомнившись, выводит Орфея.
Та сцена в аду — сильнодействующее лекарство: каждый раз, когда пересматриваю, первое впечатление переживается заново, и остроты не теряет.
… Кричишь всем существом: нет!!! и выныриваешь… и снова узнаёшь близких, и снова видишь таких же, как ты. И заново замечаешь то, что заряжает и согревает. Возвращаешься к жизни.
И вновь пробуешь… мечтать. И даже… верить в будущее?
Оxxxymiron (он вернулся в Питер и снял новый клип „Ойда„) про свободную Ингрию говорит; и хочется верить… и верится?..
