В отчаянных поисках позитива наткнулась на великолепного Жванецкого, из „Портрета“ („Я никогда не буду…“): „При моём появлении никто не встанет… Шоколад в постель могу себе подать. Но придётся встать, одеться, приготовить. А потом раздеться, лечь и выпить. Не каждый на это пойдёт. Я не возьму семь метров в длину… Просто не возьму. Ну, просто не разбегусь. Ну, даже если разбегусь. Это ничего не значит, потому что я не оторвусь… Дела… Заботы…“
И вдруг блеснуло: но кое-что – ещё сбудется! В последнюю минуту, как всегда.
Вот в вс в последнюю минуту выпекли блинцы. Правда, не я, а дочь… И не совсем блинцы, толстоваты, в сторону оладий… Но какая разница, в сущности. Главное, отметили-таки масленицу.
А в сб удалось заполнить пробелы в знаниях. Выучила, что змея — символ не года змеи, а опознавательный знак либертариев. И догадалась сама, кто такие ухилянты.
И когда в пн подшефно-подопытные дети (не мои!) выдали граффити (эх, надо было сфоткать): „М. – нарказависемая и пёт алкахоль умерёт от энфаркта,“ — почти не расстроилась. Исправила ашипки и решила надеяться. На то, что ещё грянет новая прекрасная жизнь.
В последнюю минуту.