Оглядываясь назад, вижу, что год выдался… неплохой!
Начиная с поездки в Россию.
МОСКВА, 5 фев — РИА Новости. На выходных в Москве выпало рекордное за сто лет количество снега
Мы там были 3-го…
Вечерами ходили проваливаться в снежные сугробы. По пояс! не переставали удивляться… Ан помогала удержаться на коньках, Ал ассистировал на Милой горе.
И днем было любимое: мороз и солнце, искристый скрипучий снег.
В мае-июне выпали на игральных костях Китай и Тибет. В компании развеселых старичков – любителей пива, флирта и приключений – поездка переживалась как roller coaster (что для испанцев, французов и итальянцев русские горки, а для россиян – американские). Тревожил диабетик, его передвигали, поддерживая с двух сторон, почти переносили, как хрупкий и неустойчивый ящик (не кантовать!) – ну как с таким отважиться в горы Тибета?.. ничего, вовремя изолировали в больнице. Ничто не помешало распробовать крупнейший мировой мегаполис Шанхай – с набережной Бунд зачарованно пялились на огни района Пудун, там вдали за рекой Хуанпу огни мерцали сквозь ливень, который пришлось пережидать под узкой крышей, в тесноте таких же застигнутых ливнем, отчаялись было уже вернуться в отель, но в конце концов оккупировали роскошный минивэн, ехали грязными тесными закоулками с непонятным водилой, маятником шатало от страха к страху: а ну завезет? а то вынудит нанять завтра?!..
А ведь там был еще и храм нефритового Будды, с деревьями в красных листочках желаний, и шелковое предприятие со скользкими белыми коконами в воде, и Yu-Garden времен династии Мин, садик тоже под дождём, вычерненный и подёрнутый белесой водяной пеленой, – зелёные лабиринты аллеек, полные золотых рыбок каналы, серые известняковые гроты…
В Ченгду интереснее всего оказались не панды, а вечер в чайном доме и коллективная жизнь в саду, с кричащими белыми полотнами брачных объявлений, с чинными танцами, с медленной и отточенной групповой йогой….
Тибет, разумеется, стал центром поездки. Вопреки и невзирая. Несмотря на прагматизм и неожиданную модерновость, особенно ощутимые в монастырях (верующие одержимы селфи, монах фотографирует смартфоном общую молитву…). Борьба с горняшкой на высоте 3.650 км расставила акценты правильно – думалось о главном. Потала – невообразимой красоты и величия. 
Хлопающее желтое полотнище-крыша Джоканга помогло отстраненно посмотреть на ритуал, уловить красоту действа.
2-й наш тибетский день, 29.05.2018 / 15 апреля, оказалось, – самый значительный день святого месяца, рождение Будды. Весь Тибет двинулся в дорогу, в паломничество. Простирания, молитвенные барабаны, мельницы, четки; все опять-таки под дождем, на фоне белых лестничек, отмечающих прогресс в исполнении 108 кругов коры.
Та Тсанг – не только гид, и но и человек отличный. Проникшись ее искренностью и серьезным настроем, расчувствовали вкус тибетской жизни. Повседневной. И монастырской. В Пелкор-Чёде (сокращённо Пелчо или Палчо) посёлка ГЬЯНГДЗЕ (там, где стоит многоэтажная ступа Кумбум-Чёртен, где резидирует не только желтошапочная школа гелуг, где в 1959 был центр оппозиции). И в Ташилунпо второго по величине тибетского города ШИГАДЗЕ (где самая большая в Тибете статуя Майтреи в 26 м, где место захоронения 4-го и 10-го, ступа 5-9 Панчен-лам и резиденция нынешнего 11-го).
Но самые сильные ощущения отпечатал в памяти проезд по тибетским долинам и горным пассам (со снегом! а в это же время в Пекине – жара под 35 градусов…). От одной горной высоты к другой, до 5020 м, мимо изумрудно-бирюзового, постоянно меняющегося священного озера Ямджо-Юмцо, мимо присыпанных снегом гор и яков на рыжей земле вдоль реки Цангпо (продолжение, точнее, исток Брахмапутры), вдоль Тибетской железной дороги… Только цитировать себя же:
белоснежные нежные уходящие верхушками в ничто горы, уходящие – и уводящие, от зеленых и рыжих ячьих пастбищ через голые темные предгорья, все больше присыпанные снежной солью, все выше и выше на вершины, ослепительно белые – глазам больно, нужны солнечные очки даже и в пасмурную погоду. Разрывы в облаках и тучах, свет и тени – улыбка Будды и тени голодных духов…
И потом: горные складки – старческие морщины, гречка и жировые складки темной от солнца кожи, тени-Майя – и окна света…
Начало шелкового пути Сиань: терракотовая армия первого императора династии Цинь 3-го в. до н.э., нефритовая мастерская с магазином, возбуждающий горячий кич светового шоу… Ну, и Пекин-Бэйцзин (Beijing) с его аттракционами: «врата небесного спокойствия» Тяньаньмэнь, Запретный город с Внешним и Внутренним дворцами – главный дворцовый комплекс китайских императоров начиная с династии Мин и до конца династии Цин, то есть с 1420 по 1912 годы, вплоть до отречения Пу И, последнего императора Китая… – удивительная судьба! в 1925 изгнание, в 1945 плен в России, под конец работал садовником в своем дворце… Великая китайская стена, карабкающаяся в горы. Летний дворец (императоров Цинской династии) с расписанным картинами длинным коридором, Храм неба времен династии Мин… Все мертвенное, пустынно-монументальное – оживлено серой теснотой хутунов, тарахтящими четырехколесными байками, мусорщиком с непомерно огромной кучей, предвкушением отъезда… ужином с пекинской уткой…
Из поездок аккордом послужили еще три короткие:
- в Мюнхен-Хоэншвангау-Нойшванштайн-Нимфенбург, к Людвигу 2-му (в глушь к мизантропу, который и себя-то не любил: ни одного портрета в сказочных замках!),
- на Оксанин фестиваль Art+ в замок Бойтценбург на берегу озера с клетками для лодок, замок теснится – озеро вольно раскинулось…
- и в Брюссель-Антверпен-Брюгге-Гент
(тут следует напрячь силу воли, чтоб остановиться и не превратить фотонапоминание в нескончаемую галерею фотовпечатлений…).
О Брюсселе главное: здесь умеют становиться на чужую точку зрения – и упреждающе организуют то, что ты увидишь. У „видов“, которых здесь так много, как нигде, ощутима человеческая перспектива. Человеческое измерение у Европейского квартала, у панорамы со стороны Королевского дворца, где, кстати, спальные мешки бомжей – под цвет граффити, трещинки и пятна на стене – в рамках…
Быт и история здесь – одного масштаба, быт полноправен, равноправен „большому“, встроен в него и упорно завладевает вниманием. Спасая от непропорционально огромного, нечеловеческого / бесчеловечного.
О Брюгге главное: он не игрушечный и не туристский, он – город людей, научившихся жить только главным.
И вовсе не стыдно, что все это нравится. Прикидываю, не повторить ли…
В Бойтценбург недалеко и посильно.
К баварскому королю надо зимой приезжать (а попадешь к горному домику?), или по спецповоду (семинар?), или устраиваться поработать… или жить там и самому продолжать в том же духе: эстетику средневековья соединять с современными технологиями (в замке были проточная вода, лифт для еды, телефон, электричество, стеклянная дверь грота…).
В Брюгге вернуться надо, он Чистая страна, которая всегда рядом…
И не забыть берлинские открытия! Прекрасную руину Визенбург
или Чертово озеро и кладбище с могилой Нико в Грюневальде…
При всех отказах, дети все же разъезжают. Ал был в Швеции, вернулся один; Ан не только со мной в Баварии побывала, но еще и в Лондоне и в Израиле. Ал снова зарабатывал деньги в английском театре, и Sprich aus обеспечил подработки… А еще пару фильмов удалось снять: Web Spinner по заказу Vebraucherzentrale и Kleine Sinfonie der Großstadt из проекта Wir gestalten и др. (и это не считая мелких поделок Бойтценбурга и гифок). И весь год, кроме танго и свинга, Мозгобойня и Ко.
А ведь там был еще и храм нефритового Будды, с деревьями в красных листочках желаний, и шелковое предприятие со скользкими белыми коконами в воде, и Yu-Garden времен династии Мин, садик тоже под дождём, вычерненный и подёрнутый белесой водяной пеленой, – зелёные лабиринты аллеек, полные золотых рыбок каналы, серые известняковые гроты…
Та Тсанг – не только гид, и но и человек отличный. Проникшись ее искренностью и серьезным настроем, расчувствовали вкус тибетской жизни. Повседневной. И монастырской. В Пелкор-Чёде (сокращённо Пелчо или Палчо) посёлка ГЬЯНГДЗЕ (там, где стоит многоэтажная ступа Кумбум-Чёртен, где резидирует не только желтошапочная школа гелуг, где в 1959 был центр оппозиции). И в Ташилунпо второго по величине тибетского города ШИГАДЗЕ (где самая большая в Тибете статуя Майтреи в 26 м, где место захоронения 4-го и 10-го, ступа 5-9 Панчен-лам и резиденция нынешнего 11-го).
